– Именно этим мы и занимаемся, – сказала Квелл. – Сражаемся с Суровыми островами. – Она повернулась и посмотрела на лица команды. Джорон не понимал их выражений. Они выглядели смущенными, тут сомнений быть не могло, но что их тревожило – слова Миас, вызов, брошенный ей Квелл? Квелл подошла к Миас и встала перед ней, расправив плечи. – Да, мы всегда сражались с Суровыми островами.
– Но в этом нет необходимости, – сказала Миас. – Вихрезмей – последний аракисиан. На далеком севере, где вода слишком глубока и опасна, чтобы поднять тело, мы убьем зверя. – Эти слова поразили всех еще сильнее, чем новость о совместных действиях с обитателями Суровых островов. – У нас есть правильное оружие. Один выстрел, и нам останется лишь дождаться, пока тело утонет. Это последний вихрезмей, и войны прекратятся.
Квелл сделала шаг к Миас.
– Если он последний, то мы должны отдать его Ста островам. И преимущество, которое мы получим, позволит нам покончить с Суровыми островами, – заявила она.
– Все не так просто, – возразила Миас. – Корабли можно захватить, а кости переправить контрабандой. Нет. Зверь умрет – другого пути нет.
– Да, я убийца, – заявила Квелл и повернулась к команде. – Но она – предатель! Предатель!
Неужели они обратятся против Миас? Возможно, сотрудничество с Суровыми островами или смерть кейшана по отдельности они могли бы принять. Но и то, и другое одновременно? Это уже слишком. Послышался шепот, члены команды начали поднимать с палубы инструменты, чтобы использовать их в качестве оружия. Неужели сражение проиграно еще до того, как началось?
Барли шагнула вперед, а поскольку она редко говорила, все замерли, чтобы ее послушать.
– Люди с Суровых островов забрали моего мальчика, – сказала она. – Забрали, чтобы принести в жертву ради своих кораблей. Он не был даже безупречным – родился с половиной ноги. Я хотела, чтобы он стал сапожником на улице Хоппити. – Барли улыбнулась счастливым воспоминаниям. Но за улыбкой последовал шторм. – Вероятно, они скормили его кровь своим кораблям, может быть, среди них даже были те, которые идут нам навстречу.
– Видишь, супруга корабля? – Квелл сумела превратить титул Миас в насмешку. – И ты хочешь, чтобы мы подружились с этими людьми. – Она снова повернулась к Миас спиной. – Женщина, называющая себя супругой корабля, лгала нам, превратила в предателей. Всем известно, что можно покинуть черный корабль, совершив великий подвиг. Он нам по силам, женщины и мужчины «Дитя приливов». Мы можем действовать вместе. – Она указала на палубу, и ее рука задрожала от гнева. – Мы уберем предательницу со сланца корабля, доставим домой тело аракисиана и отдадим его Тиртендарн. Мы избавимся от черных повязок и станем богатыми!
– Ты неправильно меня поняла, Квелл, – сказала Барли. – Супруга корабля говорит, что больше не будет костей, если это последний аракисиан. А если не будет костей, значит, не будет новых огромных кораблей. Вариск слишком хрупок, а джиону не хватает твердости для строительства, и все знают: если в корабле нет костей кейшана, Старуха его заберет. Вот о чем сказала супруга корабля – женщины и мужчины прекратят воевать и устраивать рейды. И никто не станет забирать чужих детей. – Барли повернулась к Миас: – Разве не так, супруга корабля? Я права? – Ее лицо исказилось, словно она вела тяжелейший поединок с реальным противником, пытаясь увидеть новый, лучший мир.
– Ты права, Барли, – ответила Миас. – Именно о мире между нами я мечтаю. Вот почему я стою на палубе рядом с вами. И я ни разу не слышала, чтобы кто-то сказал об этом лучше, чем ты.
– Ты не стоишь с нами, – возразила Квелл. – Ты называешься супругой корабля и ставишь себя выше нас. Для тебя мы лишь изгои дарнов. Мы уродливы и слабы, мы годимся только для того, чтобы служить.
– Да, я веду вас за собой, это правда, – сказала Миас, – и обеспечиваю дисциплину, ведь корабль не может существовать без нее. Но я стою среди вас, а не над вами. И неужели Джорон Твайнер годится только для того, чтобы служить? Его мать умерла, когда он пришел в наш мир. Его называют изгоем дарнов, говорят, что он всего лишь сын рыбака.
– Хорошие слова, – ответила Квелл, – однако ты носишь сапоги, а мы ходим босиком. Что ты на это скажешь, Барли?
Барли посмотрела на нее и повернулась к Миас. Ее взгляд скользнул по телу супруги корабля и остановился на сапогах. Потом она опустила глаза на свои босые ноги. Барли стояла совершенно неподвижно, если не считать головы, которая слегка покачивалась, кивая каким-то своим мыслям. Затем ее рука метнулась вперед, кулак угодил в челюсть Квелл – та потеряла сознание и рухнула на палубу, а Барли взглянула на распростертое тело Квелл.
– Подниматься вверх по такелажу в сапогах невозможно, тупица, – сказала Барли, обращаясь к неподвижному телу Квелл. – И если супруга корабля мечтает о мире, где не забирают детей и нет рейдов, тогда я скажу, – она посмотрела налево и направо, – что за такой мир стоит сражаться. И не имеет значения, с кем предстоит вступить в схватку и с кем заключать союзы. Но и это еще не все – Фарис, Меванс, Старая Брайрет, Карринг, Серьезный Муффаз, Анзир, и я могу назвать других, – мы научились верить супруге корабля, ведь так?
– Да! – этот крик почти одновременно вырвался из глоток большей части экипажа.
Миас кивнула.
– Хорошо. Я действительно горжусь, что ты со мной, Барли. – Она повернулась к команде. – Горжусь всей командой. Но я знаю, что прошу о многом, и не стану заставлять никого из вас следовать за мной через канал Кейшанхьюм. Всякий, кто не захочет идти с нами, может взять флюк-лодку прямо сейчас. – Она подождала, но никто не вышел вперед. – Очень хорошо. Тогда нам нужно приготовиться к сражению. Плывущий под нами аракисиан, вне всякого сомнения, станет поводом для неприятных вопросов со стороны обитателей Суровых островов, охраняющих канал Кейшанхьюм, так что будьте готовы, когда мы в него войдем. Мне нужно, чтобы большинство из вас находилось на нижней палубе. Мы должны выглядеть как судно, управляемое призовой командой, а не как боевой корабль. Если – и когда – придет время сражаться, я вас позову. И не беспокойтесь, никто не пропустит главное веселье. – Миас улыбнулась. – За исключением Квелл, она отправится в карцер. Об этом позаботится Серьезный Муффаз.
Раздался смех, и у всех появилось странное чувство – нет, не радости, а правильности происходящего. Команда верила, что все должно быть именно так, что Миас позовет их, если возникнет нужда, а она в ответ позаботится о них. И, несмотря на то, что она решила плыть под флагом Суровых островов, она подумает о том, как следует атаковать и защищаться, чтобы они не пострадали. В какой-то момент команда, состоявшая из склонных к насилию и потерявших себя людей, решила, что Миас можно доверять, и если она будет выполнять свои обязательства, то они сделают все, что зависит от них. «Странное дело, – подумал Джорон, – отыскать цель в таком мрачном месте, как черный корабль».
Он оперся о поручни и посмотрел на огромное тело, скользившее в глубинах под кораблем. Существо из легенды связало их друг с другом, и Миас воспользовалась этим, чтобы создать команду, какой еще не бывало на Ста островах.
«Знала ли она, когда нашла Джорона, что он рожден изгоем дарнов?»
Что сможет использовать это в будущем?
И если так, то куда подевалось его возмущение? И обещание отобрать у нее двухвостую шляпу, данное самому себе? Джорон втянул в себя морской воздух, полный свежего аромата гор, проносившихся мимо, и беззвучно рассмеялся. Его обещание осталось в сотнях тысяч корпусов корабля позади, вместе с выпивкой и тем Джороном Твайнером, о котором он больше не хотел вспоминать.
Он отвернулся от кейшана, и мысль о его предстоящей гибели опечалила Джорона.
– Вижу канал! – долетел до него крик сверху.
– Все вниз, за исключением первых пяти расчетов дуголуков, – крикнула Миас в ответ. – Мы будем управлять кораблем. Оставить только главные крылья на позвонках.