– Болт попал в основание башни, – сказала она. – По стене пошли трещины. Мы все еще стоим, но долго не продержимся. Похоже, рейдеры оказались бездарными строителями. Давай, Меванс, поворачивай лук, да проклянет тебя Старуха.

– Заряжай! – закричал Меванс, отступая назад, Куглин и Анзир поспешили вперед и уложили болт на место.

Миас подбежала к нему и заняла позицию сзади.

– Меванс, два щелчка направо, пожалуйста, – сказала Миас. Все, кто находился в башне, оглушенные и покрытые слоем пыли, затаили дыхание, понимая, что смерть подошла совсем близко, но сохранявшая спокойствие Миас, если такое вообще было возможно в данной ситуации, продолжала целиться. – Чуть приподними клюв, Меванс… Еще один щелчок направо. – Она мгновение молчала, все в башне напряглись, точно тетива лука перед выстрелом. – Вот так, Меванс. Спускай! Спускай!

Меванс нажал спусковой крючок и отскочил в сторону, лук запел свою воинственную песнь, крылоболт засколь-зил вдоль желоба и взлетел в воздух. Дети палубы взревели, словно их крик мог придать уверенности мчавшемуся к цели болту и направить его в нужное место.

Однако рев быстро стих.

Все поняли, что болт не достигнет цели. Меванс был прав: тетива оказалась недостаточно надежной. Болт вылетел из башни и начал быстро терять высоту, а к тому времени, когда преодолел треть пути через пролив, уже находился ниже уровня башни, стоявшей на противоположном берегу. Они с отчаянием смотрели, как болт упал в море, не добравшись и до середины канала.

Все молчали.

Джорон чувствовал, что Старухе осталось сделать всего шаг, чтобы заполучить их всех. Они не могли помешать второй башне сделать еще один выстрел. В наступившей тишине они слышали, как башня под ними скрипит и стонет, точно попавший в шторм костяной корабль. Джорон не сомневался, что она не выдержит еще одного попадания.

– Чего вы ждете? – крикнула Миас. – Снова натягивайте тетиву – так сильно, как только сможете, Меванс. Сейчас мы можем пойти на любой риск.

– Они скоро сделают еще выстрел, – послышался голос у них за спиной.

– И они могут промахнуться, – резко ответила Миас и снова поднесла к глазам подзорную трубу. – Вращайте лебедку! – Вокруг лука заметались люди, остальные могли лишь стоять, наблюдать за их работой и ждать неминуемого выстрела с другого берега. – Клянусь яростным и разбитым сердцем Скирит! – сказала Миас. – Они над нами смеются.

– Что? – спросил Джорон.

– Они готовы к выстрелу, – ответила Миас, – и машут нам руками. Кто хочет лежа встретить болт, можете это сделать. Я останусь стоять с поднятой головой. – Она посмотрела на другой берег, и если бы взгляд мог убивать, вражеская башня моментально превратилась бы в прах. Миас подняла подзорную трубу. – Болт уже в полете.

Не самый подходящий день для смерти, прозрачный, с голубым небом и чистым холодным морем. Но таков Архипелаг: именно так любила шутить Дева, Мать давала свои жесткие уроки, а Старуха насмехалась над людьми. Они отчаянно сражались, сумели многого добиться, но это ничего не значило. Бриз ласково гладил шею Джорона, и он услышал птичью трель.

Ветер принес с собой слабые триумфальные крики женщин и мужчин, а также кашель дуголука другой башни.

Джорон вновь услышал птичью трель, теперь уже громче, и ему вдруг показалось, что время остановилось.

На плечо Джорона сел Черный Оррис, и он повернул голову, чтобы посмотреть на птицу.

У него за спиной, на краю парапета, появился ветрогон. Говорящий-с-ветром спрыгнул через проломленную крышу на большой лук, а оттуда на один из зубцов стены. Все молча на него смотрели, некоторых смутило его неожиданное появление, другие были потрясены, третьи выглядели довольными. Ветрогон щелкнул клювом и одновременно хлопнул скрытым под одеждой крылом себя по груди, словно отгоняя прочь надоедливое насекомое.

Джорон услышал свист приближавшегося болта, и Черный Оррис взлетел с его плеча.

Ему только показалось, что болт свернул в сторону, или это действительно произошло? Джорон увидел, как его подхватил порыв ветра, он начал беспорядочно вращаться и упал на поляне около башни, пробив в земле огромную дыру. Ветрогон повернул голову – но не тело – к Миас.

– Они промахнулись, – сказал он. – Не промахнись ты, женщина корабля.

– Зарядить лук, – крикнула Миас. Куглин и Анзир уже заняли свои места, Меванс повернул лук, и болт занял свое положение. – Пуск! – Все, кто находился в башне, бросились к парапету, чтобы проследить за полетом болта.

Но он стал падать. В точности как первый.

Ветрогон издал яростный визг и выбросил оба крыла вперед. Откуда-то далеко снизу и справа донесся ответный, более низкий, многотональный крик приближавшегося аракисиана. Уши у Джорона заболели, и он подумал, что слышит песню ветрошпиля, красивую, громкую и триумфальную, ответ на зов ветрогона и кейшана.

А потом говорящий-с-ветром поднял свои когтекрылья над головой, ветер взревел вокруг башни и над морем, начал поднимать падающий болт, все выше, выше и выше на своих невидимых потоках, много выше, чем мог даже самый мощный дуголук. Ветрогон издал новый пронзительный визг, полный ярости, и вновь ему ответил морской дракон. И тогда говорящий-с-ветром опустил крылья вниз.

Болт начал падать, точно огромный камень. Сотрясение от удара в противоположную башню было таким мощным, что она развалилась на части. Болт прошел сквозь платформу, опоры и пол под ними, во все стороны в равнодушную воду полетели вариск и тела.

И наступила тишина.

Ветрогон повернулся, соскочил с парапета, прошел через башню и запрыгнул на другой парапет. Потом посмотрел вниз, в сторону исчезнувшего угла, где должна была находиться лестница, и встряхнулся.

– Как ты спустишься вниз, Джорон Твайнер? – спросил он.

Ветрогон перебрался через парапет, головой вниз. А с неба слетел Черный Оррис и снова уселся Джорону на плечо.

– Задница, – сообщил Черный Оррис.

32. Лучше не начинать, чем сделать работу наполовину

Они спустились по веревкам, которые нашли и забросили наверх пережившие обстрел Фарис и те, кого Джорон оставил с ней у основания башни. Когда все собрались внизу, Миас приказала поджечь башню. Они покидали остров на флюк-лодках, и, обернувшись, Джорон увидел, как огонь делает свою работу, – башня рухнула в море, подняв в воздух огромные столбы воды вокруг проплывавших мимо «Жестокой воды» и аракисиана.

Ветрогон сидел на носу лодки Джорона, точно невероятно уродливое украшение. Он молчал и смотрел вперед. Гребцы выглядели уставшими, и Джорон знал, что они чувствуют. У него отчаянно болели мышцы, он провонял дымом, а если закрывал глаза, перед его мысленным взором проходили бесчисленные моменты, когда он мог расстаться с жизнью: первый удар крылоболта, Канвей и его рейдеры, жизнь, покидающая людей в мгновение ока.

Джорон посмотрел на Фарис, которая командовала гребцами, поддерживая ритм при помощи старой песни, и хотя каждое ее движение говорило об усталости, она сумела ему улыбнуться.

– Мы хорошо поработали, верно, хранитель палубы?

– Точно, – ответил он, выпрямляясь на своем месте на корме лодки, – и я по-настоящему вами горжусь.

Все, кто находился в лодке, опустили головы, словно их смутила его похвала, но Джорон почувствовал, что они довольны. Он выпрямил спину и позволил им грести дальше, вдруг подумав, что его звание создает непреодолимый барьер между ним и теми, кто занимает более низкое положение, – такая мысль никогда прежде не приходила ему в голову. Он будет, должен, на них полагаться, доверять им свою жизнь, но никогда не сможет назвать друзьями. Их и его всегда будет разделять расстояние. Кое-кто из сидевших сейчас в лодке был с ним, когда он называл себя супругом корабля, и в прежние времена они посмеялись бы при мысли, что должны выполнять его приказы. Им бы следовало по-прежнему считать его бесполезным дураком, но все изменилось. Миас сотворила какую-то диковинную магию, и благодаря ей он стал другим человеком.