– А теперь, – крикнула Миас, – проделаем все в обратном порядке. Следите за руками, запоминайте порядок действий. Связать лук гораздо легче, но даже спящий клювозмей может укусить.
Так они провели утро. Постоянно менявшиеся расчеты практиковались в связывании и развязывании дуголуков, пока их ладони не покраснели от работы с веревками, а плечи не разболелись от тяжелых болтов. Но все понимали, что проделали хорошую работу. Перед обедом Миас устроила соревнование, и Джорон с удовлетворением отметил, что, хотя его расчет и не одержал победу, они попали в первую шестерку, и им предстояло стрелять одними из первых.
Ранее он пытался сообразить, во что они будут стрелять, но, когда Коксвард и его команда подмастерьев костей принялась возиться с обломками кораблекрушений, понял, чем они заняты.
Они строили мишень.
Команда поела похлебку-пин, названную в честь костей сушеной рыбы, которая и была главной составляющей блюда. Рыбу в желатиновом соусе из кипяченых птичьих костей и корнеплодов нагревали над торфом и подавали с горбушкой жесткого черного хлеба размером с кулак и чашкой анхира, разведенного соком винофрукта.
После того как трапеза подошла к концу, а столы были убраны, палубу расчистили, чтобы продолжить тренировки. Подмастерья костей занялись делом на нижней палубе, где убирали многочисленные щиты, разделявшие ее на клетушки, чтобы обеспечить офицеров нижней палубы возможностью уединения; гамаки свернули и привязали к внутренней части корпуса, чтобы защитить их от осколков костей; и, пока шла подготовительная работа, возбуждение на борту «Дитя приливов» росло. Взрослые дети палубы резвились и смеялись, как малышня; восстанавливали нарушенные дружеские связи, и к тому моменту, когда Миас снова собрала их на главной палубе, всех переполняло предвкушение чего-то особенного. Единственными недовольными оказались Куглин и люди Каханни, которые уселись в стороне от команды, и, хотя их приглашали, решили не участвовать в стрельбе из луков.
К тому моменту, когда команда была готова, Миас остановила «Дитя приливов», и ее смотрящие-за-крыльями принялись метаться по такелажу, пока не остались развернутыми только топ-крылья, которые поддерживали стабильное положение корабля. Миас отправила Коксварда на маленькой флюк-лодке отбуксировать мишень на двадцать длин корпуса корабля, где она покачивалась на легких синих волнах – грубый замок из старых кусков рангоута и порванных парусов. Миас наблюдала за Коксвардом и его людьми в подзорную трубу.
– Ладно, – сказала она, – подготовим бортовые луки. И вам не следовало ждать моего приказа. Лукоселлы, что вы медлите?
И они приступили к работе: Узел, Подъем и Тетива. У каждого лука положили по шесть болтов, и, когда расчет Джорона развязывал дуголук, повинуясь его приказу, они обнаружили, что их руки действуют совершенно автоматически, каждый понимал свое место, чувствовал, как работает лук. Более того, теперь они знали, что этот лук, первый на главной палубе, принадлежит им.
– Нам следует придумать ему имя, – сказал Джорон, когда Барли крепко зафиксировала веревку.
– Дать ему имя? – спросил Динил. – Но это всего лишь инструмент.
– Старуха любит имена, – сказала Барли, – это правильно.
– И как ты хочешь назвать лук? – спросила Фарис.
– Хостир, – предложила Барли. – Так звали моего отца. Когда он сердился, его рука была подобна выстрелу дуголука в зад.
– Пусть будет Хостир, – сказал Джорон. – Имя не хуже прочих.
– Ядовитый Хостир, – добавила Барли.
– Почему ядовитый, Барли? – спросила Фарис.
Барли посмотрела на девушку и ухмыльнулась:
– С ядом всегда лучше.
Тут только Джорон сообразил, что не знает, за какое преступление Барли отправили на черный корабль. Однако теперь, взглянув на ее лицо, когда она произносила имя отца, Джорон решил, что он больше не ходит по земле.
– Слушай мою команду, – крикнула Миас. – Коксвард скоро отпустит мишень. Существует четыре команды перед выстрелом из дуголука. Первая – «Вращать!». Когда я ее отдам, наводчик берет одну рукоять и вращает дуголук так, как сделала бы сама Старуха. Когда они услышат, что стопорные крючки щелкнули, они сразу отходят и встают по обе стороны лука. Затем следует команда «Заряжай!». Нетрудно сообразить, что это значит. Следующая команда: «Целься!» После нее лукоселл наводит лук на цель для спускающего крючок, поле зрения которого очень узкое, и лукоселл будет слушать меня, когда я укажу на цель. Вам нужен по-настоящему опытный человек на должность спускающего крючок, ведь ему приходится действовать на ощупь. Но сегодня мы попробуем делать это по очереди, чтобы каждый почувствовал, как все происходит. И последняя команда: «Пуск!»
Команда разом закричала, представив, как мощные дуголуки заговорят своими низкими голосами, готовые уничтожить врага, но Миас успокоила расчеты.
– Однако команда «Пуск!» вовсе не означает, что вы должны тут же произвести выстрел, мои хорошие девочки и мальчики, так что вам не следует слишком возбуждаться. Эта команда всего лишь говорит о том, что вы можете сделать выстрел в тот момент, когда почувствуете, что у вас появился хороший шанс попасть в цель. Так что не стреляйте сразу, как избранник с первенцем; мы ведь не хотим промахнуться, верно? – Она сопроводила свои слова усмешкой, и расчеты весело переглянулись. – Наблюдатель! – крикнула Миас. – Подай сигнал мастеру костей Коксварду!
Джорон не видел, но понял, что сигнал был подан, потому что флюк-лодка отпустила мишень и появились весла. Лодка начала удаляться от «Дитя приливов», но Джорон знал, что они опишут большую дугу, чтобы избежать болтов, которые могли уйти далеко в сторону.
Миас заставила их подождать, пока Коксвард медленно отходил на флюк-лодке в сторону, оставив мишень тихонько дрейфовать на воде. Она не сомневалась, что все женщины и мужчины на палубе думали, будто ее отнесет в сторону, и развлечение закончится, но прекрасно понимала, что это не так. Миас знала море и умела управлять командой: ей было известно, как заставить их захотеть услышать голоса луков, и в тот момент, когда они, казалось, уже не могли больше терпеть, отдала команду.
– Встаньте возле своих луков, – сказала она. – Обмакните руки в краску и отдайте честь Старухе.
Они так и сделали, Барли окунула пальцы в маленький горшочек, стоявший у основания лука, и брызнула на него, после чего ухватилась за правую поворотную ручку; Динил последовал ее примеру и сжал левую ручку; Фарис встала между ними, положив испачканные красным пальцы на веревку спускового механизма, и прищурилась, глядя вдоль дуголука вперед.
Джорон протиснулся мимо Фарис, окунул пальцы в краску, почтил Старуху и занял позицию позади всех, наклонившись вперед и положив руки на бедра. Он видел, что так поступают остальные лукоселлы, но сразу обнаружил, что теперь смотрит на лук под таким же углом, как и Фарис, взгляд которой был направлен вдоль оси лука. Однако он видел не только движение самого лука, но море впереди, в то время как обзор Фарис ограничивали прицельная планка и конец болта.
– Вращать! – закричала Миас, и Барли с Динилом принялись вращать лебедку, тетива стала натягиваться, нагрузка на мощные плечи лука увеличилась, кость задрожала, предчувствуя силу, и Джорон услышал, как щелкнули стопорные крючки.
– Заряжай! – выкрикнула Миас. Барли наклонилась вниз, схватила один из болтов с палубы и засунула его в длинный желоб в центральной части лука.
По всей палубе происходило то же самое, и Джорон почувствовал, как напряглись его спина и руки, пока он ждал следующей команды.
– Целься! – Джорон переместился вперед, глядя вдоль оси лука.
Боковым зрением он уже видел мишень и жестом показал, что нужно повернуть лук влево, ничего не сказал, лишь поднял руку. Барли потянула за рукоять, Динил принялся толкать свою, пока уродливая пирамида из обломков шпангоута и крыльев не появилась перед оружием.
– Вы готовы, моя команда, сохраняйте хладнокровие, – закричала Миас. – И делайте выстрел только после того, как увидите мишень. Спускай!